«Нечего мне сказать про космос!

В начале 90-х я купил шикарный альбом про космос для детей, переведённый с «американского» языка. В нём на предпоследней странице была маленькая заметка и фотография Гагарина. Обидело. И я нарисовал картинки на тему «Русские приоритеты». В космосе мы как были первыми, так ими остались, а промышленные и военные приоритеты и Советского Союза и современные, это и есть русский космос. Не кино про гуманоидов, а вполне конкретные железяки, которые делались и делаются на наших закрытых военных заводах.

Чаще всего, когда я думаю о космосе, у меня возникает в голове картинка, — шарик, несущийся в пустоте, а на нём ползают муравьи-человечки и пытаются что-то из себя изобразить, но неожиданно из космоса прилетает булыжник. Далее возможны варианты.

Космос ведь совершенно не изучен и не понятен. Стоит нам что-нибудь туда отправить чуть дальше возможного, сразу всё ломается, и обломки сгорают в плотных слоях атмосферы. Все эти зонды на Марс замолкают, кто бы их не запускал. Смотрим фотографии из космоса, но остаётся принимать их только на веру.

Я, например, в детстве космонавтом быть не хотел. Это просто не реально себе представить. В детстве я играл в «войнушку». Там немцы, тут мы, партизаны. Здесь было всё ясно. Для воображения себя космонавтом не было какой-то конкретики. Например, тогдашний московский Планетарий не производил на меня серьёзного впечатления, чего не скажешь о цирке или зоопарке. Они более осязаемы, отсюда и впечатление. Когда тебе фингал поставят, это впечатляет, когда ты лежишь в Крыму и смотришь на звёзды, это впечатляет, а коврик с лампочками не впечатляет. Мы живём земными переживаниями, нам понятными. Вот если булыжник оттуда прилетит, вот тогда хоть что-то может и проясниться.«

Константин Батынков